Фелипе стоял отдельно у входа на кухню. Я подошёл к нему и спросил:

— Что будем делать дальше?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Какие мысли?

Я медленно помотал головой, удивленный не столько его ответом, сколько отношением. Мы все были воодушевлены, были готовы действовать дальше, но Фелипе казался… Разочарованным? Усталым? Впавшим в скуку? Всё так и не так одновременно. Я посмотрел на него и меня посетила мысль, что он страдал от маниакально-депрессивного психоза. Впрочем, это ещё ничего не объясняло. Маниакально-депрессивное расстройство отличалось спадами и подъёмами в настроении. Середины не было и быть не могло. Фелипе же будто с ног на голову перевернули.

Мне кажется, он сожалел о случившемся.

Может, он испытывал то, что должен был испытывать я.

Мне же хотелось устроить ещё одну акцию, нанести империи ответный удар, однако я решил не торопить события. Слева от меня на столе лежал «Вестник», раскрытый на странице развлечений. Я взял газету в руки и прочёл заголовок. На Фэшн Айленд в Ньюпорт Бич пройдёт серия ежегодных джазовых концертов. Мы с Джейн были там прошлой весной. Каждый год весь март и апрель по четвергам джазовые музыканты устраивали бесплатные выступления на открытой сцене.

— Дай, посмотрю, — сказал Фелипе и взял у меня газету. Оказывается, он читал, стоя за моей спиной и, видимо, что-то привлекло его внимание. Он внимательно прочёл страницу и по его лицу расплылась улыбка. Его глаза, ещё недавно тусклые и безжизненные, вновь ожили и загорелись.

— Да, — тихо произнёс он.

С газетой в руках он вышел на середину комнаты.

— Завтра идём слушать джаз! — объявил он.

Мы запланировали приехать пораньше, но когда мы, наконец, прорвались через пробку на шоссе, на часах было уже 17:50. Концерт должен был начаться в шесть.

Для зрителей были расставлены раскладные стулья, но их оказалось недостаточно и публика просто стояла вокруг эстрады. Мы встали возле магазина мужской одежды и наблюдали за проходящими мимо людьми. На концерт пришла красиво одетая успешная публика, то есть та категория людей, которую я всегда ненавидел. Все женщины обладали модельной внешностью, они носили короткие обтягивающие платья и дизайнерские солнечные очки. Мужчины все стройные, накачанные, просто лучащиеся успехом. И почти все обсуждали свой бизнес.

Оказывается, Фелипе почувствовал то же, что и я.

— Мерзкие твари, — сказал он, обозревая толпу.

Конферансье объявил коллектив и на сцену выбралась группа длинноволосых мужчин и коротко стриженых женщин. Заиграла музыка — какая-то смесь латинских ритмов и фьюжна. Я посмотрел на Фелипе. У него определенно был какой-то план, но в чём он заключался, никто из нас не знал. Когда он уверенно шагнул вперёд, я ощутил прилив адреналина.

Он подошёл к самодовольной женщине, одетой в теннисный костюм, которая с самого начала концерта без умолку болтала с одетой в такой же наряд дамой. Он посмотрел прямо на неё.

— Вы не могли бы замолчать? — жёстко сказал он. — Мы тут вообще-то музыку слушаем.

И влепил ей звонкую оплеуху.

Женщина была слишком шокирована, чтобы как-то реагировать и, к тому моменту как пришла в себя, Фелипе уже вернулся к нам. В поисках того, кто её ударил, женщина посмотрела на нас, над нами, мимо нас. В её глазах читался страх, правая щека налилась красным.

Вместе с подругой она пошла к охраннику, стоявшему около ограждений.

Фелипе ухмыльнулся. Позади меня захихикали Билл и Джуниор.

— И что нам делать? — спросил Джеймс.

— Делай, как я, — ответил Фелипе. Он нырнул в толпу и пошёл в сторону сидячих мест. Он остановился около молодого турка в ярком галстуке, который обсуждал с приятелем курсы акций.

Фелипе схватил молодого человека за волосы и резко потянул на себя.

Парень закричал от боли и принялся размахивать кулаками.

Стив ударил его кулаком в живот.

Турок упал на колени и схватился за живот, пытаясь восстановить дыхание. Его приятель испуганно посмотрел на нас и начал пятиться.

На него набросились Билл и Джон.

Я сомневался. После разгрома мэрии, мне хотелось сделать нечто похожее, но подобного рода произвольное насилие мне не нравилось. Так не должно быть — я уже убил человека, разгромил государственное учреждение и все эти яппи не должны стать для меня преградой — но мне всё же казалось, что это неправильно. Если бы это была просто провокация, если бы я как-то мог оправдать наши действия, мне было бы легче. Но, на самом деле, мне было жаль женщину, которую ударил Фелипе, жаль мужчину, которого били толпой. Я симпатизировал жертвам, так как сам всю жизнь был жертвой.

Первый парень попробовал подняться на ноги, но Фелипе пинком отправил его обратно на землю. Затем он повернулся ко мне.

— Давай с Биллом и Джоном. Займитесь вторым.

Я пошёл к ним.

— Держи его!

Билл и Джон били второго парня. Кто-то уже спешил ему на помощь. Всё превращалось в полноценное побоище.

— Иди к ним! — приказал Фелипе.

Я не хотел «идти к ним». Не хотел…

В меня врезался какой-то придурок в костюме от «Армани». Он уже был готов ввязаться в драку. Очевидно, меня он даже не заметил и, разумеется, даже не потрудился извиниться.

— Съебал нахуй с дороги, — вместо извинений произнёс он и занёс надо мной кулак.

Это стало спусковым крючком.

В одно мгновение в его лице передо мной предстала вся толпа. Этот мужик в костюме «Армани» стал олицетворением всего того, что я ненавидел в этих людях. Передо мной больше не было невинных жертв. Они все должны понести наказание.

Все эти люди унижали нас, именно они сделали нас Невидимками, и теперь мы, наконец, наносили ответный удар.

Я ударил мужика в костюме в спину.

Он замер, повернулся, однако к нему подлетел Дон и с размаху ударил в живот. Мужик согнулся, но выдержал удар и уже собирался ответить, как появившийся позади него Бастер пнул его в колено.

«Костюм» упал.

— Отступаем! — внезапно выкрикнул Фелипе. — Все назад!

Не знаю, зачем он это сказал, было ли это запланировано с самого начала, но, как и остальные, я беспрекословно подчинился. Мы мгновенно собрались вокруг Фелипе. Он широко улыбался.

— Глянь, — сказал он и качнул головой.

Мой взгляд проследовал за кивком. Драка продолжалась, но наших среди дерущихся не было. В неё вмешались охранники, пытаясь всех разнять.

Нашего исчезновения никто не заметил.

Теперь я всё понял.

Фелипе посмотрел мне в глаза, заметил в них это понимание и снова кивнул.

— Разделимся и начнём устраивать драки. Билл, Джон и ты пойдёте к «Ниман-Маркус» [14] . Джеймс, Пит и Стив, вы начнёте у «Сильвервуда». Бастер и Джуниор, устройте что-нибудь у дальних ограждений. Томми и Джон, ваша задача — устроить нападение на столы художников. Мы с Бобом поработаем здесь.

Сработало всё идеально. Мы выбирали жертву и нападали на неё. К нам присоединялись окружающие, драка разрасталась и мы удалялись.

Вскоре в толпе разразилась настоящая буря, драка «все против всех», в центре которой незримые для других находились мы.

Ансамбль прекратил играть, со сцены объявили, что пока не будет восстановлен порядок, концерт не продолжится.

Драка продолжалась, откуда-то из подсобных помещений выбежали дополнительные силы охраны.

Фелипе оглядел творящийся беспорядок, удовлетворенно кивнул, вынул пачку визиток, разбросал их по земле и разложил по уцелевшим сидениям.

— Ну и хватит, пожалуй, — сказал он. — Сваливаем.

На следующий день на передовице «Вестника» появился заголовок:

Джуниор рассмеялся.

— Бандитская разборка?

В «Таймс» о нашей акции не было ни одного упоминания.

— «Вестник» спонсировал этот концерт, — пояснил Джон. — Вот в чём дело.

— Урок первый: избегать мелких общественных событий, — заключил Фелипе.